Держись, браток, походу, всё-таки, посадят.
А судьи кто? Вот эти, в мантиях — не катят.
Давным-давно закон снасильничал Фемиду.
Вопрос — говно, убрать таких, как мы, из виду.
Но «А.У.Е.», в ответ звучит аналогично.
И на волне братвы в понятиях прилично.
А Бог он есть в бродяге вольном и сидельце,
И, значит, есть еще людскому место в сердце.
Розы гибнут на газонах,
А шпана на красных зонах.
Оглашается людскому
Мусорами приговор.
Но бодряк от гущи чайной
Всё твердит, что неслучайно
Выгорает с небесами
В одиночке разговор.
Шпана держи в условном месте перекиды.
Походу, жизнь на нас еще имеет виды.
Судьбина, шей, пусть из лавсана будет лепень
И корешей не на воде держи и хлебе.
Эй, пацанва, не надо переобуваться.
Жизнь не права, но только так и крепнут яйца.
А он един — уклад, который арестанский
И невредим для тех, кто дышит по-пацански.
Розы гибнут на газонах,
А шпана на красных зонах.
Оглашается людскому
Мусорами приговор.
Но бодряк от гущи чайной
Всё твердит, что неслучайно
Выгорает с небесами
В одиночке разговор.